В сентябре 1976 года мировая пресса назвала этот период «месяцем бегства из СССР».
Вслед за громким побегом лейтенанта Виктора Беленко на сверхсекретном МиГ-25П в Японию последовал другой, менее известный, но не менее драматичный инцидент. 18 сентября того же года лейтенант Валентин Иванович Зосимов поднял в небо гражданский самолёт Ан-2 и взял курс на Иран. Подробно о том случае рассказывается в блоге “Русская армия. История.” .
Причины его поступка были глубоко личными. Недавний выпускник военного летного училища, Зосимов был уволен из Вооруженных сил и переведён в гражданскую авиацию, что стало для него тяжелым ударом. Его мечта о карьере военного лётчика, как у его деда-артиллериста, рухнула. Последней каплей стало понижение в должности до второго пилота после инцидента с ЛЭП во Львове. Открыто заявляя родным о намерении покинуть СССР, он дождался своего часа.
Выполняя рейс по маршруту Забрат — Ленкорань, Зосимов, дойдя до пункта Пушкино и высадив пассажиров, резко развернул самолёт в сторону иранской границы. Пройдя над Каспийским морем на предельно малой высоте, он избежал обнаружения ПВО и совершил посадку на кукурузном поле близ города Ахар. Там он немедленно запросил политическое убежище.
Однако его расчёт на радушный приём не оправдался. Иран, недавно подписавший крупные торговые соглашения с СССР, оказался под беспрецедентным дипломатическим и военным давлением. Советская сторона потребовала экстрадиции «дезертира», открыто угрожая поддержкой иранской оппозиции и обострением на границе.
Несмотря на международные протесты и личные обращения к шаху высокопоставленных лиц, судьба Зосимова была решена. Через месяц его, с завязанными глазами, передали советским властям.
Его процесс в Баку был закрытым и курировался КГБ. Несмотря на заявления правозащитников, включая Сахаров, о том, что побег без насилия не является пиратством, Зосимова осудили не за измену Родине, а за угон самолёта. Он получил 12 лет лишения свободы, которые отбывал в печально известном лагере для политзаключённых «Пермь-36».
Освободившись в октябре 1985 года, Зосимов вернулся в другую страну — начиналась перестройка. Он работал слесарем в Баку, затем кочегаром в Москве. По словам его сына, о своём поступке он не сожалел, горько лишь то, что всего через несколько лет уехать из страны можно было легально, без риска оказаться за колючей проволокой. Его история остаётся ярким примером личной трагедии, развернувшейся на фоне большой политики.
