Новости 07 окт 2025, 16:15 6+

Устал смотреть, как бьют слабых. В ту ночь я разрешил ответить — и впервые увидел страх в глазах “царей”: как я боролся с дедовщиной в армии

Автор Дзен-канала “Литературный салон "Авиатор” наблюдал за армейской жизнью конца восьмидесятых глазами, которые видели, как дедовщина медленно превращается в открытую межнациональную вражду. Казарма — не место для анекдотов, но там их рассказывали вслух, и эти рассказы сделали людей жестче.

Шедеврум

Как распределяли «сильных» и «слабых»

Набор в пехоту тогда был по простому принципу: «берём кого дают». Самых крепких и умных — в ВДВ и десант, остальных — в пехоту или стройбат. В роте быстро сложилась иерархия: славяне, молдаване, казахи и прочие «привилегированные» — в одних группах; остальные — в других. Отсюда родились свои царьки, свои «шестерки» и свои правила. Эти микрогруппы жестко регулировали порядок в быту — кто моет, кто дежурит, кто получает побои за неповиновение.

Офицер и его попытка переломить ситуацию

Офицеры вроде бы должны были быть арбитрами, но часто сами уходили в защитную позицию: ночевали в казарме, держали дистанцию. Наш герой-лейтенант решился вмешаться. Он придумал простую, но смелую схему: объединить «славян» и других «слабых» в коллектив, дать понять, что молчание — не выход, организовать ночные «мобилизации», договориться с разведротой о поддержке. Речь не о мести, а о защите тех, кого били по ночам без причин.

Результат оказался неожиданно быстрым. Через недели два старые «вожди» теряли власть: работа по казарме вновь распределялась справедливо, часть «шестерок» пересматривала роли, а новые кандидаты в сержанты брали на себя ответственность. Сам герой обещал свои сержантские увольнения в звании старшины — и это стало реальной мотивацией для ребят.

Маленькие победы против большой болезни системы

Методы были суровы: прессование особо злобных — в гауптвахте, публичная уборка камер с налётом дисциплины. Но это работало: атмосфера менялась, и соседние подразделения перенимали опыт. Автор делает вывод, что перелом возможен, если офицер не замыкается на бюрократии и защищает людей, а система не боится признавать свои язвы.

В итоге простой личный пример породил цепную реакцию — и показал, что перемены начинаются не с приказа сверху, а с честного желания сделать службу человечнее.